Булавин Иван Владимирович

Ходок

Глава первая

Осень постепенно вступала в свои права, нет, климат здесь относительно тёплый, зимой снег от силы месяц пролежит, редко два. А всё остальное время с октября по апрель вот такая слякоть, грязь, сумрачное серое небо и вечно моросящий мелкий дождь. Все, конечно, уже привыкли, но порой всё-таки бесит. Да и где они эти все? Человек десять осталось? Пятнадцать?

Ник продолжал месить сапогами жидкую грязь, кутаясь от дождя в тонкий кожаный плащ. Вот ведь как, когда он в рейд отправлялся, было тепло и солнечно, тёплые вещи без надобности, а теперь от холода зубами стучит. Он зажмурился и представил себе горячую ванну с пеной, да не здесь, а там, дома, яркую лампу, белоснежный кафель на стенах, стеклянную полочку над головой, флаконы с шампунем, бритва с пятью лезвиями, одеколон, пена для бритья с охлаждающим, мать его так, эффектом. Скрипнув зубами, Ник открыл глаза. Ну, да, всё на месте. Дождь, пожелтевшие листья, и бесконечная грязная дорога, по которой ещё идти километров семьдесят, а то и больше.

Где он сейчас, кстати? Ближайший ориентир — заброшенный двухэтажный дом из кирпича, часто служивший ходокам ночлегом и перевалочной базой, давно должен был показаться. По его расчётам, к вечеру точно будет там. Дом, даже такой, — это куда лучше, чем ночевать под кустом, а в такую погоду и вовсе райское место. Можно надеяться, что дрова сухие от прошлых запасов там ещё остались, хоть пара поленьев на растопку камина. Сняв с головы шляпу, он отряхнул её от воды и, смачно выругавшись, надел обратно.

Заплечный мешок с хабаром немилосердно оттягивал плечи, как ты его ни вешай, а два пуда груза неизбежно будут давить лямками. Да ещё арбалет, он тоже немало весит. Лошадь нужна, это факт, но с другой стороны, лошадь, в отличие от самого ходока, привыкла есть каждый день, да не травку, да травке хороший конь быстро ноги протянет, а добрый овёс, которого не напасёшься, да и денег он немалых стоит. Впрочем, коня и нанять можно, даже двух, сколько нычек с хабаром на Пустошах осталось? Вот все и собрать за одну ходку. Только делать это нужно летом, когда волки не так лютуют, а то от обоих скакунов только горсть костей останется, да и самого ходока съесть не побрезгуют.

Ник тяжко вздохнул и потёр старый шрам от зубов на левом плече. Не волк, понятно, с волками рейдеры редко враждуют, есть в пустошах твари пострашнее волков и даже медведей, есть даже такие, о которых рейдеры друг другу шёпотом рассказывают, чтобы беду не навлечь.

Откуда всё это? Вот бы кто сказал. Ник усмехнулся и погрузился в воспоминания десятилетней давности. Вот так иногда бывает, идёшь по улице, никого не трогаешь, глядь, а улица-то уже другая, да и не улица вовсе, а дорога в редком лесу, идёшь назад, а вернуться никак. Только к вечеру он встретил ещё одного заблудившегося парня, который, так же, как и сам Ник, оказался русским. Не русским, конечно, русскоязычным. Якуб его звали, и был он литовец.

Вместе они начали соображать, что случилось и куда они попали. Кругом лес, какие-то постройки разрушенные, и дорога, широкая, видно, что когда-то асфальтом была покрыта, от которого сейчас одно название осталось. Думать долго они не стали есть хотелось, и паника нешуточная начиналась. Решили просто по дороге пойти, куда-нибудь да приведёт. Сразу в голову мысли чёрные полезли, будто бы в будущее их занесло, Апокалипсис ядерный на Земле прошёл, и люди все от радиации вымерли. Собственно говоря, от истины это было недалеко совсем, с той только разницей, что апокалипсис был, вроде бы, не ядерный (он тут вообще, непонятно какой), да и люди вымерли далеко не все. Но это они потом узнали. А пока шли по дороге, встречая на пути таких же бедолаг, как и сами. С новыми оказалось куда труднее. Из всех, кто в тот день сюда попал, русский язык понимали ещё четверо, а остальные говорили на немецком, английском, испанском, французском. Причём французы тоже, как оказалось, разные, один коренной, один мулат из Африки и один румын, который в Иностранном легионе язык выучил. Вроде французы, а друг друга понимают с трудом. Набралось их, в итоге, человек сорок. Кое-как разобрались, что произошло, сориентировались на местности, добыли кое-какой еды. А после, на третий или четвёртый день, Ник уже точно не помнил, познакомились с местными. Хорошо, что тогда на север пошли, а не на юг, а то бы так и полегли все.

Выяснилось вкратце следующее. Мир в который они каким-то образом попали, действительно, постапокалиптический, вот только тот самый БП произошёл уже очень давно, лет двести назад. Никто из местных точно не объяснил, что с Землёй случилось. Ядерная война, эпидемия смертельного вируса, тектонические сдвиги. Или даже всё сразу. Но, это, по большому счёту, было и неважно. Важно было то, что им делать сейчас?

Политическое устройство мира было незамысловатым. Далеко на севере узкой полосой пролегала единственная в мире (так говорили местные) относительно цивилизованная страна. Цивилизация в ней стояла где-то на уровне девятнадцатого века, присутствовали железные дороги, какая-то промышленность, полтора десятка относительно крупных городов. А чуть южнее, проходила полоса проживания сельскохозяйственного населения, там были поля, луга, фермы, куча деревень и хуторов, да с десяток небольших городков. Городские им промтовары поставляли, а селяне за это еду. Причём эти две части народа почти не смешивались, вроде, как разные страны. Жили там… сложно сказать, кто. Европеоиды. Говорили они на жуткой смеси славянских языков с примесью немецкого. Французский румын этот суржик лучше всех понимал, сошёл за переводчика.

Быстро выяснилось, что в промышленные города никому из них попасть не светит, туда даже местных селян пускали редко. Да и в деревнях пришлых не особо жаловали, упирая на то, что пришли они с юга, а на юге Пустоши. Монстры там живут, нечистая сила и вообще, места там проклятые. На весь их разноязыкий коллектив смотрели, как на прокажённых. Есть мнение, что эти самые селюки всех пришлых с удовольствием бы от греха пристукнули и закопали, да только четыре десятка молодых мужчин, многие из которых физически крепкие, воевать умеют и обладают каким-никаким, а оружием, оказались немалой силой, с которой поневоле приходилось считаться.

Другое дело, что и кормить их никто не собирался, работу если и предлагали, то самую тяжёлую и за гроши, точнее, за тарелку жидкого супа. Скоро бы и до открытого конфликта дошло, но ситуацию спас ушлый купец с Севера. Он как раз объезжал с небольшим обозом деревни, продавая товары народного потребления и покупая у селян зерно и мясо. Как-то так получалось, что товарообмен между городом и деревней осуществлялся не только и не столько централизованно, через госструктуры (которые здесь весьма слабы), а вот такими мелкими оптовиками. Десятки ничем не занятых людей, которые к тому же пришли с Пустошей, показались торговцу потенциально полезными людьми. Они быстро нашли общий язык, он под честное слово ссудил их продуктами и даже кое-каким снаряжением, а после отправил в обратный путь, туда, откуда они пришли, даже ещё дальше.

Там они нашли руины городов прежней цивилизации. Выглядели они странно, кое-где всё снесено до фундамента, в других местах даже стёкла в домах целые. Скелеты где-то сохранились, но было их немного, надо полагать, людей успели эвакуировать. Есть крупные разломы в земле, но понять причину трудно. Радиации, вроде бы, нет, приборов у них, понятно, не было, но за много лет никто из них так и не облысел.

Добравшись до цивилизации, пусть и погибшей, они предались безудержному мародёрству. Не по своей, понятно, прихоти, просто купец тот подробно объяснил, что ему нужно и за что он готов платить. Провода, электротехнические изделия, книги, если они имеют отношение к технике, словари иностранных языков (зачем, спрашивается, если страна на свете всего одна), но самой ценной вещью оказались некие запчасти из двигателей, которые делались из сверхпрочного сплава, да, собственно, всё, что за это время не рассыпалось в прах, представляло собой сверхпрочный сплав, который можно выгодно продать. После одной ходки Ник даже мешок с простыми гайками продал за приличную сумму. Золотые и серебряные украшения, если таковые попадались, они брали сами, без подсказки. Драгоценные металлы тут ценились высоко. Да и деньги в этом мире были отнюдь не бумажными, серебряная крона, да золотой империал, который равнялся двадцати этим кронам.